Отправлено: 21.05.10 09:44. Заголовок: Сенека . Нравственные письма

Сенека Л. Нравственные письма к Луцилию ч.71



Письмо LXXl

Сенека приветствует Луцилия!

(1) Ты упорно советуешься со мною о каждом деле, забывая, что между
нами - широкое море. Но так как во всяком совете главное, - чтоб он был
своевременным, непременно случится вот что: пока мое решение до тебя
дойдет, впору будет принять противоположное. Советы зависят от дел, а
дела наши движутся и даже мчатся. Поэтому на каждый день нужен свой со-
вет, да и то он запаздывает: совет должен быть, как говорится, всегда
под рукой. А как его найти, я тебя научу. (2) Едва захочешь узнать, чего
следует избегать, к чему стремиться, - смотри на высшее благо, цель всей
твоей жизни: с ним должны согласоваться все твои поступки. Только тот и
распоряжается всем в отдельности, у кого есть в жизни высшая цель. Живо-
писец, даже приготовив краски, ничего не изобразит, если не знает зара-
нее, что хочет нарисовать. В том и наш грех, что жизнь по частям обдумы-
вают все, а целиком - никто. (3) Стрелок, пуская стрелу, должен знать,
куда метит: тогда он может прицелиться и направить ее полет. Наши замыс-
лы блуждают, потому что цели у них нет. Кто не знает, в какую гавань
плыть, для того нет попутного ветра. Невозможно, чтобы случай не имел
такой власти над нашей жизнью, коль скоро мы живем случаем. (4) А бывает
и так: некоторые сами не знают, что знают что-нибудь. Как мы ищем неред-
ко тех, кто рядом, так еще чаще мы не знаем, что высшее благо - наша
цель - совсем недалеко.
Чтобы заключить, что есть высшее благо, не нужно долгих слов и око-
личностей: нужно лишь, так сказать, ткнуть в него пальцем; и еще нельзя
его дробить. Да и какая надобность делить его на частицы, когда можно
просто сказать: "Высшее благо - то, что честно", или, чтобы ты удивился
еще больше: "Только то и благо, что честно, а все остальные блага ложные
и поддельные". (5) Если ты убедишь себя в этом и проникнешься любовью к
добродетели (потому что просто любить ее мало), тогда для тебя будет
удачей и счастьем все, к чему она причастна, каково бы оно ни было на
чужой взгляд: и пытка, если ты останешься под нею спокойней твоего пала-
ча, и болезнь, если не станешь проклинать судьбу и поддаваться недугу.
В конце концов все, что для других зло, для тебя смягчится и обернется
благом, если сам ты станешь выше этого. Пусть будет для тебя ясно одно:
нет блага, кроме того, что честно; и все бедствия по праву назовутся
благами, если их сделает честными добродетель. (6) Многим кажется, что
мы обещаем больше, чем совместимо с человеческим уделом. И недаром: ведь
они смотрят только на плеть! Пусть обратят взгляд на душу - и придется
им мерить человека мерой божества.
Поднимись же, Луцилий, лучший из людей, и брось эту словесную игру,
которой философы низводят самое великое до разбора слогов и унижают,
уничтожают душу, обучая ее пустякам; тогда сам ты станешь подобен перво-
открывателям, а не учителям, по чьей вине философия кажется не великой,
а трудной. (7) Сократ, призвавший всю философию возвратиться к людским
нравам, сказал, что высшая мудрость - различать благо и зло. "Не упускай
их из виду, - говорит он ', - если мои слова что-нибудь для тебя значат,
- и ты достигнешь блаженства. И пусть ты кому-нибудь покажешься глупцом
- терпи это! Пусть, кто хочет, бранит тебя и оскорбляет, - ты от этого
не пострадаешь, если добродетель будет с тобою. Если ты хочешь быть бла-
женным, быть поистине мужем добра, позволь другим презирать тебя". Этого
не допустит никто, кроме тех, для кого все блага равны, ибо нет блага,
не причастного честности, честность же во всех благах равна.
(8) Как же так? Нет разницы, избран ли Катон претором 2, или прова-
лился? Победил ли он в Фарсальской битве, или побежден? Равны ли между
собой эти блага, если одно заключалось в том, что он и на стороне побеж-
денных не мог быть побежден, другое в том, что он победителем вернулся
бы в родной город и установил бы мир? - А разве не равны? Одна и та же
добродетель и побеждает враждебность судьбы, и умеряет ее милость, а
добродетель всегда одного роста и не может быть выше или ниже. - (9) "Но
Помпеи потеряет войско, но лучшие граждане - краса государства, - и пе-
редовой отряд помпеянцев, вооружившийся сенат, будут истреблены в одном
бою и крушением великой власти разбросаны по всему миру: часть окажется
в Египте, часть в Африке, часть в Испании. И даже этого не дано будет
несчастной республике - испытать одно лишь крушенье!"3 (10) Пусть будет,
что будет! Пусть не поможет Юбе в собственном царстве ни знание местнос-
ти, ни стойкая доблесть подданных в защите своего царя, пусть жители
Утики изменят своей верности, сломленные бедами, пусть предаст Сципиона
счастье, сопутствовавшее в Африке его имени; но давно уже сделано все,
чтобы Катон не понес урона4. (11) - "Все-таки он побежден!" - Ну так
причисли и это к его поражениям на выборах: пусть преграды не подпустили
его ни к претуре, ни к победе, он переносит это с одинаковым мужеством.
В день своего провала он играл в мяч, в ночь смерти читал книгу; для не-
го было все равно, что лишиться претуры, что жизни: ведь он убедил себя
в необходимости стойко терпеть любые превратности случая. (12) Мог ли он
снести перемену в государстве иначе как со спокойствием и твердостью ду-
ха? Что избавлено от опасности перемены? Ни земля, ни небо, ни даже со-
вокупность всех вещей, хотя и движимая и направляемая богом! Не всегда
сохранится в ней нынешний порядок, и какой-нибудь день собьет ее с ны-
нешнего пути. (13) Всему свое время, все должно родиться, вырасти, угас-
нуть. Все, что ты видишь, что вращается над нами, окружает нас, на чем
мы стоим, как на прочнейшем основании, - все убывает и сходит на нет. У
всего есть своя старость, все природа приводит, хоть и в разные сроки,
но к одному рубежу. Что есть, того не будет, оно не погибнет, но распа-
дется. (14) А для нас такой распад означает гибель: ведь мы смотрим
только на ближайшее, а что дальше, того не прозревает слабый дух, подчи-
нивший себя плоти, - не то бы он мужественнее перенес неизбежность кон-
чины и своей, и близких, если бы надеялся, что все проходит своим чере-
дом через жизнь и смерть и что возникшее распадается, а распавшееся воз-
никает, ибо в этом труде и состоит вечное искусство божества - устроите-
ля вселенной. (15) И тогда любой, обозрев минувшие века, скажет, подобно
Катону: "Весь род человеческий, который был и который будет, обречен
смерти; про все города, достигшие могущества и бывшие великим украшением
чужих держав, когда-нибудь спросят, где они находились, - потому что все
их уничтожит какая-нибудь напасть: одни разрушит война, другие истощат
мир и праздность, обратившиеся в лень или роскошь - губительный плод ве-
ликих богатств. Все плодородные поля скроет внезапно разлившееся море
или поглотит сброс нежданно осевшей и разверзшейся почвы. Так что же мне
негодовать или сетовать, если я немного опережу общую участь?" (16) Ве-
ликий дух послушен божеству и не медлит претерпеть то, что велит закон
вселенной. Он покидает жизнь либо для лучшей доли - светлого и спокойно-
го пребывания среди богов, либо уж наверняка чтобы не чувствовать ничего
неприятного, смесившись со всей природой и вернувшись в ее целокупность.
Значит, честная жизнь Катона есть не большее благо, чем честная
смерть, ибо добродетель не увеличивается. Сократ говорил: "Добродетель и
истина - одно", и как не растет истина, так не растет и добродетель: ес-
ли она есть, то в полную меру. (17) Выходит, нет причин удивляться тому,
что равны между собою блага, принимаемые нами намеренно, и блага, навя-
занные обстоятельствами. Ведь если ты допустишь их неравенство и призна-
ешь мужество под пыткой меньшим благом, то скоро ты сочтешь его злом и
назовешь несчастными и Сократа в темнице, и Катона, раздирающего рану с
большим мужеством, чем нанес ее, а самым жалким - Регула, казнимого за
верность данной врагам клятве. Но сказать такое не осмеливались даже са-
мые изнеженные, кто, не признавая его блаженным, все же не считал и нес-
частным. (18) Древние академики признавали, что можно и под пыткой быть
блаженным, но не до конца, не полностью5. С этим согласиться нельзя: кто
не блажен, тот не достиг высшего блага; а высшее благо не имеет более
высокой степени, если в нем присутствует добродетель, которую не
уменьшили бедствия, не искалечили телесные увечья. Она постоянна: ведь
добродетель, как я понимаю, мужественна и высока духом, все враждебное
ее только поощряет. (19) То мужество, которым часто преисполняются бла-
городные по задаткам юноши, когда их поражает красота какого-нибудь под-
вига, так что они готовы презреть все случайное, - его внушит нам и по-
дарит мудрость. Она убедит нас, что только честное есть благо, что оно
не может ни убавиться, ни прибавиться, - также как нельзя согнуть мери-
ло, которым проверяют прямизну. Что ты в нем ни изменишь, все повредит
прямизне. (20) То же самое мы скажем о добродетели: и она пряма, согнуть
ее нельзя; стать тверже она может, вырасти - нет. Она судит обо всем, ей
никто не судья. И как она сама не может стать прямей, так то, что дела-
ется в соответствии с нею, не бывает одно прямее другого: ведь все выме-
рено по ней и, значит, одинаково. (21) Ты скажешь: "Значит, все равно,
лежать ли на пиру, или под пыткой?" - Это кажется тебе удивительным? Ну
что ж, удивляйся еще больше: возлежать на пиру - зло, висеть на дыбе -
благо, если первое постыдно, второе - честно. И то, и другое - благо или
зло не само по себе, а в зависимости от добродетели: где она появляется,
там все - одной меры и цены. (22) Пусть любой, кто о мужестве всех судит
по своему собственному, колет мне глаза моими словами о том, что равные
блага - стойко вынести бедствия и честно судить об удачах6, что равные
блага - справлять триумф и с несломленным духом плестись перед колесни-
цей7. Они мнят, будто и не бывает того, что им самим не под силу, и вы-
носят приговор добродетели, глядя на собственную немощь. (23) Надо ли
удивляться тому, что порой нам приятны и даже милы и огонь, и раны, и
смерть, и цепи? Для привыкшего к роскоши воздержность - наказанье; для
ленивца труд - пытка; избалованный жалеет деятельного; для празднолюбца
усердье - мука. Так и все мы то, что нам не по плечу, считаем неперено-
симо трудным, забывая, что для многих мученье - остаться без вина или
просыпаться на рассвете. Не так трудно все это по природе, как мы сами
хилы и бессильны. (24) Чтобы судить о всяких делах, нужно величие духа,
а не то мы припишем им наши пороки. Так прямые предметы, погруженные в
воду, кажутся взгляду искривленными и переломленными. Важно не только
то, что ты видишь, но и как: наша душа видит слишком смутно, чтобы разг-
лядеть истину. (25) Дай мне неиспорченного юношу живого нрава - и он
скажет, что ему представляется самым счастливым тот, кто не согнется,
подняв на плечи груз бедствий, кто возвысился над фортуной. Ничего уди-
вительного быть безмятежным среди спокойствия; удивляйся, если кто под-
нимает голову там, где все поникают, стоит там, где все лежат. (26) Мно-
го ли зла в пытках, во всем, что мы называем бедствиями? На мой взгляд,
только одно: они подрезают наш дух, сгибают его, придавливают; но с му-
жем мудрым этого быть не может. Он ни под какой тяжестью не согнется,
ничто не сделает его ниже, и все, что приходится сносить, будет ему по
нраву. Ибо он не жалуется, когда на его долю выпадает что-нибудь из то-
го, что может выпасть человеку. Он знает свои силы, знает, что должен
носить тяжести. (27) Я не исключаю мудреца из числа людей, не утверждаю,
что он чужд боли, словно бесчувственная скала. Я не забываю, что и он
сложен из двух частей: одна из них чужда разума - она чувствует терза-
ния, ожоги, боль; другая - разумная, и она тверда в своих мнениях, бест-
репетна, непобедима. В ней-то и заключено высшее благо человека; пока
оно не достигло полноты, дух колеблется в нерешительности, когда оно
станет совершенным, дух делается спокойным и недвижимым. (28) Начинающий
- тот, кто стремится к высшему благу и чтит добродетель, - даже если
приблизился к совершенному благу, но еще не дошел до конца, может порой
остановиться и ослабить напряжение духа, ибо еще не миновал полосы нере-
шительности и остается на скользкой почве. А кто блажен, в ком доброде-
тель совершенна, любит себя тем больше, чем смелее пройдет через испыта-
ния, и страшное для всех прочих не только выдерживает, если этой ценою
честно выпол няется долг, но и принимает с радостью, предпочитая слышать
о себе "вот храбрец!", чем "вот счастливец!"(29)

Теперь перейду к тому, куда зовет меня твое ожидание. Не думай,
будто наша добродетель витает за пределами природы: нет, мудрец и задро-
жит, и побледнеет, и боль почувствует; ведь все это ощущения тела. Но
где бедствие? Где истинное зло? Там, конечно, где тяготы заставляют
пасть духом, признать себя рабом, раскаяться в том, что ты таков. (30)
Мудрец побеждает фортуну добродетелью; но скольких мудрецов по ремеслу
страшит малейшая угроза! В этом и есть наша ошибка: всего, что сказано о
мудром, мы требуем от начинающих. Что я хвалю, в том хочу убедить себя,
но еще не убедил; а если бы и убедил, все равно дух мой не настолько за-
кален, чтобы с готовностью идти против всех превратностей. (31) Как
шерсть одну краску впитывает сразу, другую - только когда долго мокнет и
варится в ней, так одни учения ум удерживает, едва восприняв, а это уче-
ние, если не проникло глубоко и надолго, если не окрасило, а только ис-
пачкала душу, не даст ей ничего из обещанного. (32) Преподать его можно
быстро и в немногих словах: есть одно благо - добродетель, и помимо нее
благ нет; добродетель заключена в лучшей, то есть разумной, части нашего
существа. Что же такое эта добродетель? Истинное и непоколебимое сужде-
ние; от него душа получает все побуждения, через него становятся ясны
все те видимости, от которых побуждения исходят. (33) Держаться этого
суждения - значит считать все, к чему причастна добродетель, благом, а
все блага - равными.

Телесные блага суть блага для тела, а не блага во всем. В них есть
своя ценность, но благородства в них нет, и между собою они далеко не
равны: одни бывают больше, другие меньше. (34) И между приверженцами
мудрости есть большие различия - этого невозможно не признать.
Один пре-успел лишь настолько, что осмеливается взглянуть в лицо судьбе, но ее
взгляда не выдерживает и опускает глаза, ослепленные блеском; другой -
настолько, что ему под силу сойтись с ней лицом к лицу, - если он достиг
вершины и не знает сомнений. (35)
Несовершенное не может быть стойким:
оно то движется вперед, то оскользается и никнет. Пусть оскользаются, -
лишь бы шли вперед и не оставляли стараний; но стоит ослабить неустанное
рвение, перестать напрягаться - и поневоле пойдешь назад. Отступившись,
не вернешься к достигнутому. Так будем усердны и упорны! (36) Пусть кое
с чем мы сладили, но остается еще больше.
Однако немалая часть успеха -
желание преуспеть. Это я знаю твердо, а потому и хочу, хочу всей душой.
И тебя, я вижу, подстегивает то же самое желание, так что ты неудержимо
спешишь к самому прекрасному. Поспешим вместе! Только так жизнь будет
благодеянием, а не то жить - значит терять время, постыдно мешкая среди
всяческой мерзости. Добьемся же, чтобы время принадлежало нам. Но этому
не бывать, покуда мы сами не будем принадлежать себе. (37)
Когда удастся
нам презреть и вражду, и милость фортуны? Когда посчастливится нам, по-
давив и подчинив своей власти всякую страсть, воскликнуть: "Я победил!"
- Кого, - спросишь ты? - Не персов, не далеких мидийцев, не живущие
дальше дагов8 воинственные племена, если есть такие, - но скупость, но
честолюбие, но страх смерти, которыми бывали побеждены победители наро-
дов. Будь здоров.
Сенека Л. Нравственные письма к Луцилию ч.71
Другие письма Сенеки, кому интересно, тут:http://blogs.mail.ru/mail/simoncon/tag/%d1%e5%ed%e5%ea%e0

 Отправлено: 22.05.10 09:28. Заголовок: Сенека. "Письма ..

Сенека. "Письма к Луцилию". Письмо II.
Сенека приветствует Луцилия!
(1) И то, что ты мне писал, и то, что я слышал, внушает мне на твой счет немалую надежду. Ты не странствуешь, не тревожишь себя переменою мест. Ведь такие метания - признак больной души. Я думаю, первое доказательство спокойствия духа - способность жить оседло и оставаться с самим собою. (2) Но взгляни: разве чтенье множества писателей и разнообразнейших книг не сродни бродяжничеству и непоседливости? Нужно долго оставаться с тем или другим из великих умов, питая ими душу, если хочешь извлечь нечто такое, что в ней бы осталось. Кто везде - тот нигде. Кто проводит жизнь в странствиях, у тех в итоге гостеприимцев множество, а друзей нет. То же самое непременно будет и с тем, кто ни С одним из великих умов не освоится, а пробегает всё второпях и наспех. (3) Не приносит пользы и ничего не дает телу пища, если ее извергают, едва проглотивши. Ничто так не вредит здоровью, как частая смена лекарств. Не зарубцуется рана, если пробовать на ней разные снадобья. Не окрепнет растение, если часто его пересаживать. Даже самое полезное не приносит пользы на лету. Во множестве книги лишь рассеивают нас. Поэтому, если не можешь прочесть все, что имеешь, имей столько, сколько прочтешь - и довольно. (4) "Но, - скажешь ты, - иногда мне хочется развернуть эту книгу, иногда другую". - Отведывать от множества блюд - признак пресыщенности, чрезмерное же разнообразие яств не питает, но портит желудок. Потому читай всегда признанных писателей, а если вздумается порой отвлечься на другое, возвращайся к оставленному. Каждый день запасай что-нибудь против бедности, против смерти, против всякой другой напасти и, пробежав многое, выбери одно, что можешь переварить сегодня. (5) Я и сам так делаю: из многого прочитанного что-нибудь одно запоминаю. Сегодня вот на что натолкнулся я у Эпикура (ведь астенько перехожу в чужой стан, не как перебежчик, а как лазутчик): (6) "Веселая бедность, - говорит он, - вещь честная". Но какая же это бедность, если она веселая? Беден не тот, у кого мало что есть, а тот, кто хочет иметь больше. Разве ему важно, сколько у него в ларях и в закромах, сколько он пасет и сколько получает и сотню, если он зарится на чужое и считает не приобретенное а то что надобно еще приобрести? Ты спросишь, каков предел богатства? Низший - иметь необходимое, высший - иметь столько, сколько с тебя довольно. Будь здоров.

 Отправлено: 22.05.10 11:29. Заголовок: Анайка пишет: Сенек..

Анайка пишет:

цитата:

Сенека. "Письма к Луцилию". Письмо II.

Спасибо , очень мудрое письмо.

 Отправлено: 23.09.10 14:41. Заголовок: НРАВСТВЕННЫЕ ПИСЬМА К ЛУЦИЛИЮ

 Отправлено: 30.09.10 20:23. Заголовок: НРАВСТВЕННЫЕ ПИСЬМА..

НРАВСТВЕННЫЕ ПИСЬМА К ЛУЦИЛИЮ
Продолжаем читать письма Сенеки и поражаемся мудрости написанного 2000лет назад. Истины которые мы начинаем только сейчас постигать

Письмо 41
Сенека приветствует Луцилия!
Ты пишешь,что по-прежнему упорно стремишься к совершенству духа; дело прекрасное и для тебя спасительное,ибо глупо молить о том,чего можно добиться от себя самого. Незачем ни простирать руки к небесам,ни просить прислужника в храме,чтобы он нас допустил к самому уху кумира,как будто тот лучше услышит нас:
ведь бог близ тебя,с тобою,в тебе! Говорю тебе,Луцилий, что в нас заключен некий божественный дух,наблюдатель и страж всего хорошего и дурного,- и как мы с ним обращаемся,так и он с нами.
Всякий истинный человек добра причастен божеству. Кто без помощи бога может возвыситься над фортуной? Он дает нам благородные и правдивые советы.В каждом человеке добра
Обитает один- но не ведаем кто- из бессмертных
Если тебе встретится роща,где то и дело попадаются старые деревья выше обычного,где не видно неба из-за гущины нависающих друг на друга ветвей,то и высота стволов, и уединенность места,и удивительная под открытым небом тень,густая и без просветов – все внушит тебе веру в присутствие божества. Или если пещера в глубоко изъеденных скалах несет на своих сводах гору,если выкопана она не руками,а стала столь просторной от естественных причин,то душа у тебя всколыхнется предчувсствием святыни. Мы чтим истоки больших рек,ставим алтари там,где из-под земли вдруг выбиваются обильные потоки,поклоняемся горячим источникам,многие озера для нас священны из-за темных вод или безмерной глубины.
А если ты увидишь человека,не устрашеннного опасностями,чуждого страстям, счастливого среди бед,спокойного среди бурь, глядящего на людей сверху вниз,а на богов-как на равных, разве не почувствуешь ты преклоненияя перед ним? Разве не скажешь: «Тут есть нечто слишком великое и возвышенное,чтобы можно было поверить,будто оно схоже с этим жалким телом – своим обиталищем.Сюда снизошла божественная сила». Если высокая душа чужда волнений,пренебрегает всем,словно все для нее ничтожно,если ей смешны наши страхи и стремления –значит,ею движет небесная власть. Ничто столь великое не может существовать без поддержки божества.И выходит,что большей своей частью эта душа принадлежит тому миру, откуда снизошла. Как солнечные лучи,хоть и касаются земли,пребывают там,откуда исходят, так и душа ,великая и святая,хоть и послана сюда затем,чтобы мы могли ближе познать божественное, хоть и не чуждается нас,однако неотрывно связана со своей родиной: от нее она зависит,к ней направляет и взоры и усилия,а в нашей жизни участвует как нечто лучшее.
Что же это за душа? Та,что не блещет другими благами,кроме своих. Разве есть что глупее,чем хвалить человека за то,что ему не принадлежит? Есть ли что безумнее,чем восхищаться вещами,которые немедля могут перейти к другому? Лошадь не становится лучше,если у нее узда из золота.Одно дело-когда выпускаешь льва с позолоченной гривой,укоротив его и утомив настолько,что он позволил себя украсить ,другое дело-когда он выходит неубранный и не сломленный духом. И уж,конечно,такой зверь,яростный в нападении,каким создала его природа,прекрасный в своей дикости и украшенный лишь тем,что на него нельзя смотреть без страха, намного превосходит другого,расслабленного и осыпанного блестками.
Никто не должен похваляться чужим. Мы хвалим лозу,если она отягощает побеги гроздьями,если гнет подпору к земле весом собственных плодов. Кто предпочтет ей лозу,на которой и ягоды,и листья из золота? Достоинство лозы-плодоносить; так и в человеке следует хвалить лишь то, что от него самого. У такого-то красивая челядь и прекрасный дом,он много сеет и много получает барыша: но все это – не от него самого,а вокруг него. Хвали в нем то,что нельзя ни отнять,ни дать,что принадлежит самому человеку. Ты спросишь,что это? Душа,а в ней –совершенный разум. Ведь человек –разумное существо; значит,для него высшее благо-выполнять то,ради чего он рожден. А что требует от него разум? Ничего трудного: только жить согласно своей природе.Трудно это лишь по причине всеобщего безумия: мы все толкаем друг друга к пороку. Как можно вернуть к здравомыслию тех,кого не удерживает никто,а гонит вперед целая толпа?.Будь здоров.

Письмо 44
Сенека приветствует Луцилия!
Опять ты передо мною уничижаешься и говоришь,будто сперва к тебе была враждебна природа,а потом фортуна между тем как ты мог бы вырваться из толпы и подняться к величайшему счастью,доступному людям. Но если есть в философии что хорошее,так это то,что она не смотрит в родословную. Все,если взглянуть на изначальное присхождение, ведут род от богов. Ты – римский всадник, и вошел в это сословие благодаря собственной предприимчивости. А есть,право же,много таких,для кого закрыты четырнадцать рядов. Курия допускает не всех,лагерь, принимающий без трудов и опасностей,придирчив в отборе. Благородство духа доступно всем,для этого все мы родовиты. Философия никого не отвергает и не выбирает: она светит каждому. Сократ не был патрицием. Клеанф носил воду,нанявшись поливать садик. Платона философия не приняла благородным, а сделала. Почему же ты не надеешься с ними сравняться? Все они твои предки,если ты будешь их достоин, а достойны их ты станешь,только убедив себя в том,что родовитостью ты никому не уступаешь.За всеми нами одинаковое число поколений,происхожденье всякого лежит за пределами памяти.
Платон говорит: «Нет царя,что не произошел бы от раба,и нет раба не царского рода».
Все перемешала долгая череда перемен и перевернула вверх дном фортуна. Кто благороден? Тот, кто имеет природную наклонность к добродетели.Только на это и надо смотреть! А иначе,если мы доберемся до глубочайшей старины,окажется,что всякий происходит из тех времен,прежде которых ничего не было.От начала мира до наших дней вела нас череда перемен,то блистательных,то убогих.Благородны мы не потому,что наш втрий полон закопченных портретов.Никто не жил ради нашей славы; что было до нас,то не наше. Благородными делает нас душа,которая из любого состояния может подняться над фортуной.Вообрази,что ты не римский всадник,а вольноотпущенник; и тогда ты можешь своими усилиями стать единственным свободным среди свободнорожденных. «Каким образом?» - спросишь ты. Если будешь определять благо и зло не по мерке толпы. Смотреть нужно не на начало,а на конец пути.Что может сделать нашу жизнь блаженной, то и есть благо,ни от чего не зависимое.Во зло его извратить нельзя.
В чем же заблуждаются все люди,когда желают счастливой жизни? В том,что принимают средства к ней за нее самое и чем больше к ней стремятся,тем дальше от нее оказываются. Ведь начало и конец блаженства в жизни – безмятежность и непоколебимая уверенность, а люди копят причины для тревог и не то что несут,а волокут свой груз по жизненному пути,полному засад. Так они уходят все дальше от цели и чем больше тратят труда,тем больше себе мешают и самих себя отбрасывают вспять.Так бывает с теми,кто торопится пройти через лабиринт: сама спешка их запутывает. Будь здоров.
http://my.mail.ru/community/vegeta-religioza/34D00A3B7F1FA8ED.html?page=#comment_begin<\/u><\/a>

 Отправлено: 30.09.10 23:05. Заголовок: Удивительные письма...

Удивительные письма... По сути из века в век на все лады мудрецы, философы и спасители рода человеческого говорят людям об одном и том же, взывая к их духовному чувству, пытаясь пробудить в них ощущение "божественного лада вещей"(ЕПБ) Но человечество в массе своей так до сих пор и не пробудилось...

 Отправлено: 01.10.10 07:11. Заголовок: Ольга пишет: Но чел..

Ольга пишет:

цитата:

Но человечество в массе своей так до сих пор и не пробудилось...

Совершенно верно! Читая древних мудрецов и философов видим что мудрость высшая всегда доносилась лучшими людьми всех народов, но они так и остались не услышанными. К сожалению и семья Рерихов,Е.П.Блаватская мало кем были услышаны.Многие восприняли,но не как Учение жизни, которому необходимо ежедневно следовать совершая кропотливый труд, постоянно наполняясь светом излучающимся из текстов. Одноразовое прочтение хоть сдвинет сознание немного,но утонет в обыденной жизни очень скоро.

 Отправлено: 01.10.10 10:00. Заголовок: Тамара > Однораз..

цитата:

Тамара > Одноразовое прочтение хоть сдвинет сознание немного,но утонет в обыденной жизни очень скоро.

И одноразовое и многократное прочтение, хоть и принесет определенную пользу, но при отсутствии внутреннего духовного гррения, останется чем-то вроде сказки, прочитанной на ночь. Только при условии постоянного внутреннего горения Учение войдет в жизнь практически и творчески. Самосовершенствование неотделимо от творчества. Как сегодня прочитала высказывание в мире: "Творчество - это одухотворение материи". Самосовершенствование - это тоже фактически процесс одухотворения материи.

цитата:

4.414. Учение Агни Йоги нуждается в постоянном горении. Иногда нужен отдых от проявлений, но внутреннее пламя неугасимо. Символ неугасимости указан во многих Учениях как степень познания. Нужно привыкнуть к явлению постоянного огня. Указание извне не будет истинным побудителем. Как костер, горит пламя наше, и недостойно мешать ему. Множество малых подробностей и увлекательных опытов принесет зажигание огней. Учение может предусматривать направление, но не должно связывать мертвыми обрядами. Заметьте, самые значительные мистерии начинали падение, когда обряды делались сложными и мертвыми. Учение может жить так же свободно, как пламя пространства.

 Отправлено: 15.11.10 07:26. Заголовок: НРАВСТВЕННЫЕ ПИСЬМА..

цитата:

НРАВСТВЕННЫЕ ПИСЬМА К ЛУЦИЛИЮ Читаем письма Сенеки. Письмо 72(Об знании выделять самое главное и отбрасывать лишнее) Сенека приветствует Луцилия! То,о чем ты спрашиваешь ,было ясно мне само собою, когда я это дело изучал. Но давно уже я не упражнял память,и она меня с трудом слушается. Со мной,я чувствую,случилось то же,что бывает с книгами,слипшимися от долгого лежания; надо расправить душу и время от времени перетряхивать то,что в ней накопилось,чтобы оно было наготове в любой миг,когда потребуется. Так что покуда я отложу ответ:на него нужно потратить много труда и стараний. Я возьмусь за это дело, когда у меня будет надежда посидеть подольше на месте. Есть вещи,о которых можно писать и в двуколке; а есть такие,что требуют ложа,досуга,уединения. И все-таки даже в те дни,когда ты завален делами,нужно чем-то заниматься – и заниматься весь день. Ведь не бывает так,чтобы не возникали все новые дела-мы сами сеем их,так что из одного вырастает несколько, а потом сами же даем себе отсрочку.-«Когда я закончу то-то,тогда налягу всеми силами;когда улажу эту неприятность,тогда и предамся ученым занятиям». Нет, философии нельзя отдавать один лишь досуг-надо всем пренебречь ради усердия к ней ,для которой никакого времени не хватит,хотя бы наша жизнь и продлилась до крайнего срока,отпущенного людям. Бросишь ли ты философию на время или насовсем –разницы нет: она не останется там,где ты прервал занятия-нет, как распрямляется сжатое силой,так возвращается к самому началу все,что не движется непрерывно вперед. Нужно сопротивляться делам и не распределять их,а устранять. Не бывает времени,неподходящего для спасительных занятий-хотя многие оставляют их из-за тех дел,ради которых и нужны занятия. «Но случается,что-нибудь и мешает»- Мешает,да не тому,чья душа при любых хлопотах радостна и окрылена.Веселье не достигших совершенства прерывается,радость мудреца постоянна,ее не прервет никакая причина,никакая судьба. Мудрый всегда и везде спокоен. Ведь он от чужого не зависит и не ждет милости ни от фортуны,ни от людей. Счастье у него как дома: будь это счастье в его душе пришлым,оно бы и ушло оттуда,но ведь оно в ней и родилось. Иногда подступает извне нечто,напоминающее о неминуемой смерти-но лишь слегка задевает поверхность кожи. Какая-нибудь неприятность ,повторяю,обдаст его своим дыханием-но величайшее его благо непоколебимо. Итак,все неприятное остается вовне:так порой на здоровом,крепком теле вскакивают прыщи или язвочки,но внутри нет никакой болезни. Между достигшим мудрости и идущим к ней та же,поторяю,разница,что между здоровым и оправляющимся от долгой и тяжелой болезни,у которого нет еще здоровья,а есть облегчение недуга.Не будет он внимателен-наступит ухудшение,и все начнется сначала. А мудрец не может ни заболеть снова,ни занемочь тяжелее. Телу здоровье дается на время,врач если и вернет его,то не навсегда,и часто врача зовут к тому же,к кому приглашали прежде. А душа излечивается раз навсегда. Я скажу тебе,как распознать здорового: он доволен собою,доверяет себе,знает,что для блаженной жизни ничего не дают ни все молитвы смертных, ни те благодеяния,которые оказывают,которых добиваются. Ведь все,к чему можно прибавить,несовершенно,от чего можно отнять,не вечно; а кому нужна вечная радость,тот пусть радуется только своему. Все, на что зарится толпа,притекает и утекает; фортуна ничего не дает во владение,но и преходящие ее дары приятны лишь тогда,когда разум их приправляет и смешает: ведь это он умеет придавать вкус даже тем внешним благам,которые невкусно поглощать с жадностью. Аттал часто приводил такое сравнение: «Видел ты когда-нибудь,как собаки ловят на лету кусок хлеба или мяса,брошенный хозяином? А что поймает,она сразу заглатывает целиком и снова разевает пасть в надежде на будущее.Так же и мы: если фортуна что и бросит нам,насторожившимся в ожиданье-мы и то проглатываем без всякого удовольствия и снова стоим,навострив уши и готовые схватить». С мудрым такого не бывает:он всегда сыт. А если ему и попадется что-нибудь,он берет спокойно и откладывает в сторону. Он наслаждается величайшей,постоянной и незаемной радостью. А если кто и полон доброй воли,и сделал успехи,но еще далеко не дошел до вершины,тот попеременно то возносится,то падает духом,то поднимается к небесам,то стелется по земле. Тяжело нагруженные и неопытные падают бесконечно,летят,словно в беспредельную пустоту Эпикурова хаоса. Но есть и третий род людей: они уже совсем подошли к мудрости и хотя не достигли ее,но она у них перед глазами,до нее рукой подать.Такие уже не будут поколеблены,не отойдут вспять:они хоть и не на суше,но уже в гавани. Вот и выходит: если так велика разница между взошедшими к вершине и оставшимися внизу,если даже достигшие середины не только получают плоды,но и рискуют скатиться вниз,то мы не должны давать простор делам. И нельзя допускать их к себе: стоит войти одному-и оно приведет на свое место сотню других. Поставим же им преграду в самом истоке! Лучше пусть не начинаются,чем прекратятся. Будь здоров.

цитата:

"Братство, 145 Нравственные основы делаются принадлежностью знания, лучше сказать, должны делаться, иначе пропасть между знанием и нравственностью делается губительной. "

 Отправлено: 08.12.10 20:14. Заголовок: НРАВСТВЕННЫЕ ПИСЬМА ..

НРАВСТВЕННЫЕ ПИСЬМА К ЛУЦИЛИЮ
НРАВСТВЕННЫЕ ПИСЬМА К ЛУЦИЛИЮ

Продолжаем читать письма Сенеки.
Письмо 78 О преодолении душевной и телесной боли.
Сенека приветствует Луцилия!
Тебя замучили частые насморки и простуды,которые всегда идут вслед за долгими, неотвязными насморками;эта весть для меня особенно неприятна,потому что я хорошо знаю такое самочувствие. Поначалу я его презирал- покуда моему юному возрасту под силу было справляться с тяготами и не поддаваться болезням; потом они взяли верх и довели меня до того,что я чуть душу не вычихал,совсем отощав и ослабев. Часто меня тянуло покончить с собою-но удерживала мысль о старости отца,очень меня любившего. Я думал не о том,как мужественно смогу я умереть,но о том,что он не сможет мужественно переносить тоску. Поэтому я и приказал себе жить: ведь иногда и остаться жить –дело мужества. Я скажу,в чем нашел тогда утешение,но прежде надо сказать,что то самое,чем старался я себя успокоить,оказалось и сильнейшим лекарством.
Благое утешение становится целительным снадобьем; что поднимает дух,то помогает и телу. Наши занятия поправили мне здоровье.Философии благодарен я за то,что поднялся и окреп,ей обязан я жизнью,и это –самое меньшее из всего,чем я ей обязан. Немало помогли моему выздоровлению и друзья ,поддержившие меня ободряющими речами и неусыпным вниманием. Ничто не укрепляет больного и не помогает ему так,как любовь друзей,ничто так не прогоняет страх и ожидание смерти. У меня и мысли о смерти не было-нет,я думал,что если они остаются жить,то буду жить и я,не с ними,а в них; мне казалось,что я не испущу дух,а передам его друзьям. Все это укрепло мое желание помочь себе и перетерпеть любые муки; ведь самое жалкое – это потерять мужество умереть и не иметь мужества жить.
Испробуй и ты эти лекарства. Врач укажет тебе,сколько нужно гулять,сколько упражняться; посоветует не слишком предаваться безделью,хоть некрепкое здоровье и склонно к нему,посоветует читать внятым голосом,чтобы упражнять дыхание,чьи пути и вместилища поражены недугом,плавать в лодке,чтобы растрясти внутренности мягким качанием; назначит тебе пищу и срок,когда надо прибегнуть к вину для укрепления сил,когда отказаться от него,чтобы от раздражения не обострился кашель. А мое наставление излечивает не одну болезнь,но всю нашу жизнь. Вот оно: презирай смерть! Кто ушел от страха смерти,тому ничто не печалит душу.
Во всякой болезни тяжелы три вещи: страх смерти,боль в теле,отказ от наслаждений. О смерти мы говорили довольно,добавлю только одно: страх этот-не перед болезнью,а перед природой.Многим болезнь отсрочила смерть;и то,что они казались умирающими,служило к их спасению. Умрешь ты не потому,что хвораешь,а потому ,что живешь. Та же участь ждет и выздоровевшего: исцелившись ,ты ушел не от смерти,а от нездоровья. Перейдем к другой неприятности,присущей именно болезни: она приносит тяжкие боли. Но и они терпимы,потому что перемеживаются. Ведь боль,достигнув наибольшей остроты, кончается. Никто не может страдать и сильно и долго:любящая природа устроила все так,что сделала боль либо переносимой,либо краткой. Самой острой боль бывает в самых тонких частях нашего тела: больше всего она свирепствует в жилах,в суставах-всюду ,где ее стесняет узкое пространство. Но как раз эти части быстро немеют и теряют от боли ощущение боли-потому ли,что дух,встречая на своем пути препоны и подвергаясь порче, теряет силу,которой держится сам и поддерживает в нас чувства,то ли потому,что гнилая влага,не имея куда стекать,сама себя теснит и лишает чувствительности те места, где скапливается. Так подагра и хирагра,и всякая другая боль в сочлененьях и в жилах успокаивается на время,когда измученные ею части одеревенеют; при этих болезнях самое тягостное-первые зудящие боли,потом острота их со временем гаснет,и наступает омертвение- конец всякой боли. Боль в зубах,в глазах,в ушах потому так пронзительна,что рождается в самых тесных местах тела,так же,клянусь,как боль в голове,которая ,однако ,став слишком резкой,переходит в умопомрачение и беспамятство. Тем и можно утешаться при нестерпимой боли,что ты непременно перестанешь ее чувствовать,если сначала почувствуешь слишком сильно. А невеждам телесная мука так тягостна вот почему: они не привыкли довольствоваться своею душой и были чересчур заняты телом.
Поэтому великий и разумный человек отделяет душу от тела и обращает помыслы к лучшей, божественной части своего существа,а другой,плаксивой и хилой,занимается только в меру необходимости. «Но ведь тяжело лишиться привычных наслаждений, отказаться от пищи,тепеть голод и жажду»- Воздерженность тяжела на первых порах.Потом желания гаснут,по мере того как устает и слабеет то,посредством чего мы желаем. Со временем желудок становится своенравным,со временем мы смотреть не можем на то,до чего прежде бывали жадны, и сама потребность умирает. А обходиться без того,чего больше не хочется,ничуть не горько. К тому же всякая боль перемежается или хотя бы облегчается. К тому же можно предостеречься,когда она вот-вот появится,и предупредить ее лекарствами : ведь всякой боли предшествуют некие приметы,особенно если она возвращается постоянно.
Болезнь не так трудно терпеть,коль скоро ты презрел самую страшную ее угрозу.Так не утяжеляй же свои несчастья и не отягощай себя жалобами.Боль легка,если к ней ничего не прибавит мнение; в если ты еще будешь себя подбадривать и твердить:» ничего не болит» или «боль пустяковая,крепись,сейчас все пройдет»-от самих этих мыслей тебе станет легче.Все зависит от мнения; на него оглядываются не только честолюбие,и жажда роскоши,и скупость; наша боль сообразуется с мнением.Каждый несчастен настолько, насколько полагает себя несчастным.по-моему ,надобно отбросить все жалобы на миновавшую боль,все речи,вроде этих:» Никому не бывало хуже! Какие муки,какие страдания я перенес! Никто уж и не думал,что я встану. Сколько раз домашние меня оплакивали,сколько раз врачи от меня отступались! И на дыбе не бывает такой пытке!» Пусть даже это правда,но ведь все прошло! Какая радость опять переживать минувшую муку и быть несчастным от прежних несчастий? И потом,кто из нас не преувеличивает своих страданий и не обманывает самого себя? Наконец,в том,что было горько, рассказывать сладко: ведь так естественно радоваться концу своих страданий. Значит,нужно поубавить и страх перед будущими, и память о прошлых невзгордах: ведь прошлые уже кончились,а будущие еще не имеют ко мне касательства. Пусть в самый трудный миг каждый скажет:
Может быть,будет нам впредь об этом сладостно вспомнить!
Пусть соберет все мужество для борьбы : кто отступит,будет побежден, кто сам пойдет в наступление на боль,победит. Теперь многие сами на себя обрушивают то,чему надо сопротивляться. Если ты попытаешься ускользнуть из-под нависшего давящего гнета,он тебя настигнет и наляжет еще тяжелее,а если встанешь твердо и захочешь сделать усилье, то и сбросишь его. Сколько ударов и по лицу,и по всему телу получают кулачные бойцы? Но ради жажды славы они переносят все муки и терпят их не только в бою,но и ради боя: ведь сами их упражнения –пытка. И нам нужно все победить: наградой нам будет не венок и не пальмовая ветвь,не флейтист,устанавливающий тишину перед объявлением нашего имени,но добродетель,и твердость духа,и мир на все остальные времена после первой же победы,одержанной в бою с фортуной.
« Как мне больно!»-А разве оттого,что ты ведешь себя как баба,тебе не так больно?!» - Как враги пагубнее для убегающих,так всякая случайная невзгода сильнее теснит с тылу, когда перед ней отступишь-«Но ведь тяжело!» - Так разве мы только на то и храбры,чтобы сносить легкое? Какую болезнь ты предпочел бы-долгую или короткую,но более тяжелую? Если она долгая ,в ней бывают промежутки,она дает срок оправиться и дарит много времени, потому что непременно должна развиться ,потом пройти. Короткая и стремительная болезнь сделает одно из двух: либо сама кончится ,либо тебя прикончит.Но какая разница,ее ли не будет или тебя? В обоих случаях боль прекратится.
Полезно также,направив мысли к другим предметам,отвлечь их от боли.Думай о том,как поступил ты честно и храбро,повторяй про себя,что во всем есть хорошая сторона,обрати свою память к тому,что тебя восхищало. Тогда тебе придет на помощь любой храбрец, победивший боль: и тот,кто продолжал читать книгу,покуда ему вырезали вздутые жилы,и тот,кто не переставал смеяться,когда палачи,разозленные этим смехом,пробовали на нем одно за другим орудия жестокости.Неужели же разуму не победить боли,если ее победил смех? Говори что хочешь о насморке,и о непрестанном кашле такой силы,что куски внутренностей извергаются наружу,и о жаре,иссушающем грудь,и о жажде,и о корчах,выворачивающих в разные стороны суставы рук и ног –страшнее пламя, и дыба, и раскаленное железо, прижатое к вспухающим ранам,чтобы они открылись и углубились. Но есть такие,что не застонали под этими пытками,мало того – и ни о чем не просили; мало того – и не ответили ни слова; мало того – и смеялись от души.Так не хочешь ли после этого посмеяться над болью?
«Но болезнь не дает ничего делать и уводит от всех обязанностей» - Нездоровье сковыввает твое тело,а не душу.Пусть оно опутывает ноги бегуну,окостенит руки портному или кузнецу. А ты если привык к тому,что ум твой деятелен,будешь учить, убеждать,слушать, учиться,исследовать,вспоминать. Что же ,по-твоему,быть умеренным в дни болезни значит ничего не делать? Ты докажешь,что болезнь можно одолеть или хотя бы вынести. И в постели больного,поверь мне,есть место для добродетели.Не только с оружьем и в строю можно доказать,что дух бодр и не укрощен крайними опасностями:и под одеялом видно,что человек мужествен.
У тебя есть дело-храбро бороться с болезнью,а если она тебя не покорила и ничего от тебя не добилась ,ты подал славный пример-«Поистине есть чем прославиться,если все будут глядеть,как мы хвораем!»- Сам на себя гляди,сам себя хвали!
Помимо того,есть два рода наслаждений.Телесные наслаждения болезнь ограничивает, но не отнимает и даже ,если рассудить правильно,делает острее. Приятнее пить,когда чувствуешь жажду,есть –когда голоден; после поста все поглощается с большею жадностью. А в удовольствиях душевных,которые и больше и вернее, ни один врач больному не откажет. Кто предан им и понимает в них толк,тот презирает всякое ублажение чувств.
«О несчастный больной!» Почему? Да потому ,что он не растапливает снега в вине,не охлаждает еще больше свое питье в объемистой посуде,взломав закупоривающий его лед,не открывают для него тут же за столом лукринских устриц,не хлопочут вокруг возлежащего за ужином повара,подтаскивая блюда вместе с жаровнями. Вот до чего додумалась страсть к роскоши: чтобы яства не остыли,чтобы не казались они недостаточно горячими потерявшему чувствительность нёбу,кухню волокут вместе с кушаньями.
О несчастный больной! Он ест,сколько может переварить; не положат перед ним на стол кабана,чтобы полюбоваться им,а потом отослать обратно: ведь это мясо слишком дешевое! Не навалят для него на поднос птичьих грудок,потому что от вида целых птиц его тошнит. Что тебе сделали плохого? Ты будешь есть,как больной,вернее-как здоровый.
Но все это мы вытерпим с легкостью: и отвары,и теплую воду,и все то,что кажется несносным для изнеженных,потонувших в роскоши и расслабленных скорее душою,чем телом. Только бы перестать бояться смерти! Чтобы этого достичь,надо познать пределы добра и зла –тогда и жизнь не будет нам тягостна, и смерть не страшна. –пресыщение жизнью не может отравить жизнь,в которой столько разных великих и божественных дел: только ленивая праздность заставляет ее ненавидеть самое себя. Кто страанствует по всей шири природы,тому никогда не наскучит истина; только ложью можно пресытиться. А если явится и позовет смерть,пусть преждевременная,путь обрывающая жизнь посредине, плод этой жизни давно отведан: ведь такой человек познал природу в большей ее части и знает,что от времени честности не прибавляется.Тем всякий век непременно покажется коротким,кто мерит его пустыми и потому бесконечными наслаждениями.
Поддерживай свои силы этими мыслями,а на досуге и моими письмами. Придет время,которое вновь соединит нас и сольет воедино; как бы ни было оно кратко,нам продлит его уменье им пользоваться.Потому что,как говорит Посидоний, » один день человека образованного дольше самого долгого века невежды».
Вот что помни,вот что удержи прочно;не падай духом в несчастье, не верь удачам,всегда имей в виду произвол фортуны,словно она непременно сделает все,что может сделать.Чего мы ждем задолго,то для нас легче ,когда случается.Будь здоров.

http://my.mail.ru/community/vegeta-religioza/2AC5CC107C052E12.html#comment_begin<\/u><\/a>

 Отправлено: 08.12.10 20:15. Заголовок: "Поэтому великий..

цитата:

"Поэтому великий и разумный человек отделяет душу от тела и обращает помыслы к лучшей, божественной части своего существа,а другой,плаксивой и хилой,занимается только в меру необходимости. «Но ведь тяжело лишиться привычных наслаждений, отказаться от пищи,тепеть голод и жажду»- Воздерженность тяжела на первых порах.Потом желания гаснут,по мере того как устает и слабеет то,посредством чего мы желаем."

Мудрейшие письма, оценит их особенно немолодой читатель.